Вечное свидание (2016) смотреть онлайн

Сюжет фильма "Вечное свидание" -в деревню Глинки Маруся и Гриша ехали без особых надежд на приключения. Просто отдых — без криминала, без погонь, без глупых вопросов типа "а вы точно не из прокуратуры?" Им, если по-честному, даже хотелось немного тишины: чтобы уха с дымком, берёзки, роса по утрам, а вечером – звёзды, которых в городе не разглядишь. Но у судьбы на таких, как они, планы всегда свои, да ещё и с поправкой на то, что любое "вечное свидание" у неё может оказаться в буквальном смысле вечным — только не в романтическом, а в похоронном.

Валерика в деревне знали все. Такой тип, про которого бабушки говорили "нехороший", а мужики — "скандалист, но свой". Вечно влезал не в своё дело, вечно кому-то угрожал, любил водку и поговорить про политику, громко и агрессивно. Кто-то даже говорил, что раньше он был милиционером, но после одной истории его выгнали, а какой — никто не знал. Был он, как сорняк на огороде: вроде мешает, а всё же привычный.

Когда его нашли мёртвым в собственном доме, реакция у деревни была... двойственная. Да, трагедия. Но не сказать, чтобы кто-то плакал навзрыд. Скорее — все принялись перешёптываться, кто ж мог. Подозрительных у Валерика было много: и участковый, которому тот жаловался на всех подряд, и сосед, у которого Валерик украл колеса от мопеда, и даже учительница, которой он угрожал после того, как её внук поцарапал его старенький «Запорожец».

Но всё пошло не по стандартному сценарию, когда в доме убитого Маруся случайно обнаружила записку. Без даты, без подписи — просто строки: «Сегодня. Вечером. Буду. Не опаздывай». Казалось бы, ничего особенного. Однако, зная Валерика, представить, чтобы ему кто-то добровольно писал такие строки, было... мягко говоря, странно.

Гриша поначалу отмахнулся — мол, мало ли, может это записка трёхлетней давности. Но Маруся не была бы Марусей, если бы не почувствовала: тут что-то не так. Она всегда чувствовала — ещё с того момента, как в институте вычислила преподавателя, который продавал зачёты, просто по его манере чесать нос при вранье.

Они начали с малого. Опрашивали. Не как в кино — без допросов, без "вот ваш протокол", — а по-человечески. За молоком к тёте Зине, за картошкой к дяде Коле. И каждую беседу сводили к одному: не видели ли кого странного у Валерика накануне. И тут вынырнуло имя — Лидия. Та самая Лида, что когда-то работала в сельсовете, потом уехала, пропала, и вдруг вернулась. Говорили, что у неё с Валериком что-то было лет двадцать назад. И вдруг она появилась за день до убийства. Якобы заходила, даже винца принесла.

Именно с этого всё завертелось. Гриша, как человек системный, составил табличку: кто, где, когда. Маруся, как человек чувствующий, проверяла — не глазами, а интонациями, взглядами, несказанным. Они пробрались в дом Лиды — осторожно, как в старой миссии Dishonored, когда нельзя спугнуть никого, даже паука под плинтусом. Там, среди старых писем и газет, Маруся нашла фотографию: Валерик и Лида, молодые, в обнимку, с глазами, в которых ещё не было ожесточения. На обороте — надпись: "Прости меня. Я всё ещё помню. Всегда".

Сердце сжалось. Она вдруг поняла, что в этой истории — не месть и не расчёт, а что-то глубже. Как если бы человек всю жизнь шёл к прощению, а получил пулю. Или наоборот — не получил прощения, и сам поставил точку.

Но всё перевернулось, когда выяснилось, что Лида не могла быть на месте убийства. У неё железное алиби: камера у магазина зафиксировала, что она в это время покупала продукты, а чек с оплатой — на руках. Снова в тупике.

Гриша злился, курил, ворчал. Маруся молчала. Она чувствовала, что они что-то упустили. И только спустя сутки, когда они ещё раз пересмотрели вещи Валерика, она нашла вторую записку. Почерк был другим. Грубее. Мужской. "Ты должен мне. И ты знаешь за что. В 86-м ты выбрал себя. Я выбрал молчание. Сегодня я всё верну". Вот оно. Не любовь. Не ревность. А старая месть.

Дело уходило корнями туда, куда уже не хотелось лезть. Туда, где пахло архивами, военными документами, и чем-то, что было замазано временем. Оказалось, в далёком 86-м Валерик подставил напарника — ради повышения. Тот получил срок. Отсидел. Вернулся — и молчал. До тех пор, пока не решил, что "вечное свидание" — это не романтика, а расплата.

Всё разрешилось буднично. Убийцу нашли. Он сам пришёл — старик, с глазами усталыми, как у тех, кто давно всё для себя решил. Признался спокойно. Сказал: "Я не жалею. Он разрушил мне жизнь, и я разрушил его".

И знаете, что поразило больше всего? Что даже после этого в деревне долго не было тишины. Все обсуждали. Ссорились. Спорили. Кто-то говорил: «Правильно сделал». Кто-то — «Нет, нельзя брать на себя суд». А Маруся с Гришей просто сидели на берегу, смотрели, как плывёт вода, и молчали.

Потому что в этой истории не было чёрного и белого. Было — по-настоящему. По-человечески. Со всей той болью, которая тянется годами, и со всем тем одиночеством, которое не лечится никаким прощением.

И потому она, Маруся, потом сказала Грише: «Ты знаешь… иногда вечные свидания — не про любовь. А про то, что мы не умеем забывать».